Монастырь - Страница 32

Исаков привычно закрутил головой, высматривая, нет ли лишних ушей.

– Да, нету тут стремаков. – хмыкнул Шмасть. – Пора уж периферийное зрение развивать…

– А чего дальше делать? – поинтересовался Котел.

– Дерьмо пинать и пидоров дрючить. – посоветовал Клоповник. – Ничего не делать. В отряд идти да мужиков с искрящими машинами гонять.

Многие зеки пользовались "машинами", кипятильниками, сооруженными из двух пластин нержавейки, которой на промке было в избытке. Но за время использования прикрученные к пластинам провода пережигались, лохматились, начинали искрить и могли замкнуться, устроив короткое замыкание. Нужно было, всего-навсего перемотать соединения, но подавляющая часть безалаберных зеков не желала следить за состоянием самодельных кипятильников.

– А вахта? – не унимался Исаков.

– Забудь. – отмахнулся Пепел, – на крайняк, короткой свиданкой кум стукнет.

Один хрен никто на нее не ходит. А там, глядишь, за примерное поведение, и лишнюю дачку получишь…

Согласившись с этими доводами, Котел бросил бычок на асфальт, растер сапогом:

– Двинули.

И зашагал впереди, зная, что шныри идут следом.

В отряде за время их отсутствия ничего не изменилось. Бугры сводили отряд в столовку, мужики приволокли тюхи и теперь по всей секции шла суета. Зеки носились из дальняка в секцию, таская банки с кипятком. Те, у кого не было чая для заварки, пили воду, растворяя в ней несколько карамелек. Недавние же этапники или кишкоглоты, вынуждены были употреблять чистый кипяток с хлебом, густо посыпанным солью. Первые вынуждены были сидеть на такой убивающей почки диете из-за отсутствия денег на счету, вторые – благодаря неэкономному расходованию купленных в ларе продуктов, двух- трехдневному празднику живота, после которого наступал период вынужденного поста.

Отоспавшаяся третья смена уже готовилась отбыть на работу. Первая стремилась побыстрее закончить второй ужин и залипнуть у телевизора в комнате ПВР.

Едва Котел и шныри зашли в каптерку, как в дверь тут же постучали. Каптерка была единственным помещением, где находился холодильник и, соответственно могли храниться скоропортящиеся продукты и теперь зеки, которые хотели разнообразить питание за счет присланных или переданных с водилами продуктов, вереницей потянулись к месту их хранения. Зашел Глыба, бугор 80-й бригады с кропалем. Прозвище его, не мудрствуя лукаво, было переделано из фамилии, Глыбко. Звали бугра Тарас Степанович и он, не скрывая своего хохляцкого происхождения, постоянно гакал.

– Здоровеньки булы, косячники! – Глыба, не дожидаясь приглашения, взгромоздился на стул, который заскрипел под неподъемным весом бригадира. – Чего новенького?

– А ни хрена, да луку мешок. – попытался шуткой ответить Котел.

– Э-э, гонишь. – Тарас погрозил завхозу похожим на сардельку пальцем. – Базарят, на вахту вас тягали.

– Да все из-за Гладышева, блин. – вздохнул Пепел. – Крапчатый нас на разборки позвал а тут прапора. Всех и замели.

– А тут отрядник прибегал. – сообщил Глыбко не слишком приятную новость. – Кричал, чтобы дежурных на ночь поставили.

– На одну или несколько? – по деловому спросил Шмасть.

– А как кипиш пройдет. – Пожал плечами бугор и, заметив что в каптерке появился зек по прозвищу Лапоть, жаждавший побаловаться присланным в дачке салом, крикнул, – Эй, деревня, будь другом, сбегай за кипятком!

Отказать такой просьбе значило поставить бугра ниже себя и Лапоть безропотно взял банку.

– Значит, пока беспредельщиков не вычислят. – сделал вывод Шмасть.

– Ага. – кивнул Глыба. – Кого ставить будем?

– Это уж тебе виднее. – Котел развел руками, – Кто тебе меньше всех в бригаде нужен.

– Ты чего, по натуре петришь, что я хоть одного пидора с промки дам снять? – угрожающе привстал Тарас. – У меня план горит.

– Он у тебя каждый месяц горит. – напомнил Пепел, но бригадир не обратил на эту информацию никакого внимания, продолжая пожирать завхоза суровым взглядом.

– Тогда, – спокойно проговорил Исаков, – думай, кого из второй смены можно заставить непоспать.

– Да Мешочника! – Глыба рубанул воздух ладонью. В этот момент появился Лапоть, принесший кипяток. – Чего так долго шоркался? – недовольно спросил бригадир.

– Так очередь… – попытался оправдаться зек.

– Не мог сказать, что для меня? – нравоучительно поинтересовался Глыба.

– Так я говорил… Не верят…

– Ладно, иди, давай!

– Я тут в холодильник…

На это Глыбко лишь отмахнулся. Он поставил банку в центр стола, торжественно развернул кропаль и высыпал заварку в кипяток.

– Хорошо. – кивнул Шмасть. – этого на сегодняшнюю ночь. А на завтра?

– А на завтра – повторил Глыба, – Пущай Хват с Молотком кумекают.

Эти зеки были буграми 81-й и 82-й бригад и людей у них было примерно столько же, сколько в бригаде Глыбко.

– А твой Мешочник не закемарит? – подозрительно спросил Котел.

– Какое! – пробасил бугор, – Бессонница у старпера. Хотел его в третью кинуть, да не собрался пока. Коллектив там сработался. По сто тридцать процентов дают.

А через двое суток опять его в ночное. Пусть зеков пасет! – И Глыба расхохотался своей немудреной шутке.

Пока завхоз, шныри и бугры, чаевничали, Молоток и Хват заглянули на огонек и выделили по одному мухомору, пробило десять вечера. ДПНК объявил отбой и Котел послал Шмасть выгнать зеков из пэвээрки и потушить в секции свет.

Несмотря на отбой, тусовки в секции все равно продолжались и поэтому никто не обратил внимания на отсутствие Сапрунова.